Лёш, насчёт вреда тут ты не прав. Этож околпачивание и профанация. А ну как начнут денюшки под исследования "эфира" выделять?
Почитай про Роберта Вуда, он либил таких шарлотанов выводить на чистую воду. Причём таких, которым эти (см выше) и в подмётки не годились. Если прочесть всю книгу о жизни замечательного учёного или хотя бы главу 17 нет времени, то вот цитаты
отсюда:
Глава 17. Вуд - разоблачитель ученых дураков и мошенников. Его война с медиумами
"Разбирать такие вещи, -- говорит Вуд, -- часто довольно весело, но
вообще это -- трата времени. Большие, более серьезные случаи -- совсем
другое дело".
Вот рассказ самого Вуда о том, что было, по всей вероятности,
величайшим научным заблуждением нашей эпохи.
"Поздней осенью 1903 года профессор Р. Блондло, глава Физического
отделения в университете в Нанси, член Французской Академии, широко
известный исследователь, провозгласил открытие новых лучей, которые он
назвал N-лучами, со свойствами, далеко превосходящими лучи Рентгена.
Прочитав о его экспериментах с этими лучами в Comptes Rendus Академии,
основном научном журнале Франции, я попытался повторить его наблюдения, но
мне ничего не удалось, хотя я потратил на это целое утро. Согласно Блондло,
лучи излучались спонтанно многими металлами. Как детектор можно было
употреблять очень слабо освещенный лист бумаги, ибо -- чудо из чудес --
когда N-лучи попадали в глаз, они усиливали его способность видеть предметы
в почти темной комнате.
Огонь открытия, зажженный Блондло, теперь ярко разгорелся, и его
раздувало десятка два других исследователей. О них было помещено в Comptes
Rendus двенадцать статей до конца года. А. Шарпантье, зна-менитый своими
фантастическими опытами с гипнозом, утверждал, что N-лучи исходят из
мускулов, нервов и мозга, и его авторитетные заявления были опубликованы в
Comptes Rendus с полным подтверждением д'Арсонваля -- первого авторитета
Франции по электричеству и магнетизму.
Затем Блондло объявил, что он сконструировал спектроскоп с алюминиевыми
линзами и призмой из того же металла и получил спектр из линий, разделенных
темными интервалами, показывающих, что имеются N-лучи разной преломляемости
и длины волны. Он измерил их длины волн. Пламя исследования N-лучей
разгорелось в целый пожар. Жан Беккерель, сын Анри Беккереля, который
открытием излучения урана положил основу для открытия радия Кюри, утверждал,
что N-лучи можно передавать по проводу, так же, как свет передается по
изогнутой стеклянной палочке благодаря внутреннему отражению. Один конец
проволоки около слабо светящегося "детектора" вызывал колебание его
интенсивности, в то время как другой конец проволоки водили по черепу живого
человека. Если человека усыпляли эфиром, N-лучи от его мозга сначала
усиливались, а потом слабели, по мере того, как он крепче засыпал. Он
утверждал, что металлы можно "анестезировать" эфиром, хлороформом или
спиртом, после чего они переставали испускать и передавать N-лучи. Биологи,
физиологи, психологи, химики, ботаники и геологи присоединились к этой
веселой компании. Нервные центры позвоночника изучались в связи с болезнями.
или повреждениями, по их излучению N-лучей. "Обнаружилось", что лучи
испускались растущими растениями, овощами и даже трупом человека. Шарпантье
нашел, что слух и обоняние также обострялись под их влиянием, как и зрение.
Колеблющийся камертон испускал сильные N-лучи. В начале лета Блондло
опубликовал двадцать статей, Шарпантье -- тоже двадцать, и Ж. Беккерель --
десять, все с описанием новых свойств и источников N-лучей. Около ста статей
о N-лучах были опубликованы в Comptes Rendus в первой половине 1904 года.
N-лучи поляризовали, намагничивали, гипнотизировали и мучили всеми
способами, какие можно было выдумать по аналогии со светом, но все явления
были способны наблюдать только французы. Ученые во всех других странах
держали себя открыто скептически и смеялись над фантастическими
измышлениями. Но Французская Академия увенчала работу Блондло своим
признанием, присудив ему премию Лаланда в 20 000 франков и золотую медаль --
"За открытие N-лучей".
Вот чем всё закончилось
На следующее утро я послал письмо в Nature. Журнал подробно изложил мои
наблюдения, опустив, однако, сообщение о двух инцидентах в конце вечера и
обозначив лабораторию просто как ту, где было выполнено большинство опытов с
N-лучами. La Revue Scientifique, французский полупопулярный научный журнал,
опубликовал перевод моего письма и начал анкету, прося французских ученых
высказать свое мнение о реальности N-лучей. В последующих номерах было
напечатано до сорока писем, и только полдюжины из них защищали Блондло.
Наиболее агрессивным было письмо Ле-Беля, который говорил: "Какое зрелище
представляет собой французская наука, если один из ее значительных
представителей измеряет положение спектральных линий, в то время как призма
спектроскопа покоится в кармане его американского коллеги!"
Только две статьи о N-лучах появились после этого в Comptes Rendus.
Должно быть, это были запоздавшие. На ежегодном заседании Академии в
декабре, где была вручена премия и медаль, провозгласили, что она
присуждается Блондло "за его долголетние труды в науке".
Трагическое разоблачение в конце концов привело к сумасшествию и смерти
Блондло. Он был вполне искренний и большой человек, у которого "зашел ум за
разум", возможно, в результате самогипноза или чрезмерного зрительного
воображения после многих лет работы с приборами в темноте. То, что сделал
Вуд, против собственного желания, но с научной беспощадностью, было для него
coup de grace.
Развязку охарактеризовал А.А. Кемпбелл Свинтон, член Королевского
Общества, в Westminster Gazette:
"...высшая ученая инстанция Франции признала его, и все, казалось бы,
шло хорошо, пока американский профессор физики Р. В. Вуд из Балтиморы,
теперь -- иностранный член Лондонского Королевского Общества -- не взорвал
полностью и навсегда все открытие, показав, что Блондло продолжал видеть
спектр, которого никак не могло получиться, даже если бы он и был перед
этим!"
По отношению к "научному" обману и подлогу, Вуд всегда неумолим и
безжалостен и никогда не чувствует сожаления, разоблачив мошенников --
наоборот, он ощущает довольно свирепую радость.
